george_rooke

Фрегат «Аврора» вернулся в Кронштадт из кругосветки 1853-1857 годов «снайтовленный от борта к борту» – то есть, стянутый поперек канатами, чтобы не развалиться.
Напомню, "Аврора" - сравнительно новый корабль 1833 года постройки. С учетом глубокой тимберовки 1851 года - новье. К 1857-му превратился фактически в труху.
Английский 50-пушечный фрегат "Президент" - тимберован с 1847 по 1851 годы. Плавал без ремонтов до 1862-го.
Фисун пишет: «Как часто на пути в Петропавловск и потом на обратном походе “Авроры” в Россию, продрогнув и промокнув до костей на какой-нибудь шестичасовой вахте, спустишься бывало вниз, и что же? Вместо сухого угла и теплой постели, в каюте встречаешь потоки воды, подушки и одеяло хоть выжми, везде сырость, невыносимый скрип и треск, ватер-вельс отходит на два дюйма от борта, кницы лопаются десятками, бимсы садятся, каютные переборки выдавливаются ими из своих мест; в кают-компанию, чрез разошедшиеся пазы батарейной палубы, вода протекает свободно, и тут, конечно, бывает уже не до отдыха. И поневоле вспомнишь те крепкие, дубовые, английские и французские фрегаты, которым нипочем все штормы и непогоды и которые, как например английский фрегат «President», после 20-летней службы, еще так хороши и благонадежны, что спокойно ходят вокруг света, без малейшей надобности в починках и исправлении!»
Второй участник нападения на Петропавловск - фрегат "Пайк" - 1834 года постройки, то есть с "Авророй" погодки. Служил без крупных ремонтов до 1872 года.
Французский фрегат "Форте" - построен в 1833 году, служил аж до франко-прусской войны, потом переведен в блокшивы.
Нет, понятно, что разница в материалах, и т.п. Но больше всего, как мне кажется, играла роль культура сборки, эксплуатации и обслуживания. Но это так, мысли вслух.
И да, заметьте, в цитате опять стоны "как все плохо", вместо мыслей, как улучшить и использовать ввереную технику.

Блин, смотреть "их" глазами на события войны просто офигенно.
Что у нас пишут об операции на Белом море? Ну типа разорение Колы, неудачная атака Соловецкого монастыря, и... все?
Хотя на самом деле главной целью атаки был Архангельск. Но вот проблема - Архангельск - это своего рода Петербург Севера - вход в гавань через четыре мелководных канала под прицелом трех капитальных (Мудьюг, Новодвинская и Маймакса) и нескольких полевых батарей. И это только чтобы войти. А дальше ждет гарнизон в 6000 человек при 112 орудиях.
Поэтому Омманней решил до прихода французского отряда плюнуть и напасть на Колу. Кола не была укреплена, поскольку Роман Платонович Бойль думал, что из-за своего географического положения (чтобы доплыть до Колы - надо подняться вверх на 3 км по мелкой одноименной речушке) она фактически неуязвима. Однако англичане просто высадили призовую партию и эти 3 км прошагали пешком.
Атака Соловецкого монастыря - это вообще безнадега. Ибо настоящей блокады не получается (мудрейшее Адмиралейтство дало указание "блокировать, но пропускать нейтральные суда", в связи с чем архангельские купцы резко продали свои корабли иностранцам- пруссакам, датчанам, норвежцам, и т.д.,) и вывоз безболезненно продолжился.
Французские корабли пришли только в сентябре. А октябрь - это уже время ледостава. Что будем делать? А давай близко блокировать, ну чтобы там русских рыбаков или китобоев хватать. Договорились.
Но вот проблема - на кораблях стала заканчиваться солонина. Сунулись в Норвегию - а норвеги рыбу жрут, мясо не заготавливают. Что делать? А давай будем на проходящих судах солонину сверх нормы конфисковывать.
И здесь Бойль сыграл четко - как раз в начале сентября издал указ - на всех кораблях произвести таможенную проверку, конфисковать всю солонину, и оставить только мяса исходя из нормы 2 фунта на человека. Я просто представляю лицо Омманнея, когда он останавливал нейтралов, чтобы купить мяса, а мяса... нет. И остатки-то не конфискуешь, ибо Шведо-Норвегия не дай бог на русскую сторону переметнется, да и позиции Пруссии или США очень важны.
Призов было всего два - рыболовецкие шхуны "Волга" и "Двина", а так же 10 тонн рыбы и 110 пудов ржаной муки.
Попытки напасть на Архангельск перенесли на следующий год, а саму блокаду скоро свернули - ибо разразилась цинга. О дивизионе Омманнея и Жильбера просто... забыли. Фруктов не было уже давно, а местную жестоко воняющую отраву, которую эти русские варвары жадно жрут, и которую называют khren никто из моряков есть не хотел в принципе.

Что было на флоте до Кольбера?
Назвать это можно только одним словом – анархия.
Капитан корабля получал некие суммы, которые он по идее должен был тратить на питание экипажа, его оснащение, жалование и т.д. Ха! Нашли дураков! Естественно, большинство капитанов просто эти суммы присваивало втихую. В результате флот очень часто был небоеспособен.
Кольбер решил создать государственное снабжение. Теперь зарплаты платились членам экипажа напрямую, обеспечение провиантом шло через государственные склады и государственных чиновников, которые были подотчетны соответствующим интендантствам.
Заодно Кольбер навел порядок и в призовых судах, ибо они к 1670-му году погрязли в коррупции, фаворитизме, откатной системе, и чаще всего корсары, рисковавшие жизнью, либо продавали призы по очень малой цене, либо вообще не получали никаких денег. Теперь за деятельностью призовых судов следил conseil des prises, или «Совет по призам», был прописан четкий порядок призовых, отчислений флоту, отчислений королю. Это фактически убило коррупцию на корню, ибо с самим Людовиком связываться никому не хотелось.
Но все же основная проблема растущего французского флота в 1660-1680 годы – это экипажи. Скачкообразный рост кораблей потребовал большого количества моряков. При этом Кольбер был категорически против политики прессинга, которая так пришлась ко двору в Англии. Он решил заменить ее «Морским реестром» (inscription maritime), то есть переписью всего прибрежного населения, рыбаков, лодочников, и т.д.
По мысли Кольбера «Морской реестр» должен был быть обязательным, переписывались в прибрежных районах все мужчина от 18 до 50 лет. В реестре устанавливались стандарты вербовки, оплаты, сроков, и т.п.
На 1671 год было зарегистрировано 36000 человек, но это было безумно мало, поэтому Кольбер пошел дальше. Он гарантировал: все записавшиеся в «Морской реестр» освобождались на время службы от всех налогов, если у них были долги к моменту вербовки – их закрывало государство, гарантировались социальные льготы, страхование на случай увечья или гибели, и медобслуживание. В зависимости от размера города завербованный проходил службу на флоте от 3 до 5 лет. То есть это был аналог службы по призыву. Уже на 1672 год, соблазненные такими условиями, люди толпами повалили на запись, и было зарегистрировано уже 151 830 человек, что с лихвой хватило на комплектование военных кораблей. Более того, у флота при таком раскладе появилась возможность выбирать человеческий материал, что очень важно.
К сожалению, уже в 1689-м от этой системы отказались из-за длинной череды войн, в которые вступила Франция, перейдя к привычной и стандартной процедуре прессинга.

Начало медицинской службы французского флота можно отнести к 1640 году. Именно тогда указом кардинала Ришелье впервые были введены в состав эскадр госпитальные суда. Первый госпитальный флейт был спущен на воду в Марселе, и предназначался для корпуса галер.
Первый военно-морской госпиталь был открыт 17 лет спустя, в 1666 году, в Тонне-Шарант, он был рассчитан на 40 коек, естественно – это было мало, поэтому его вскоре расширили до больницы на 480 мест и 240 коек.
С 1673 года были введены должности трех флагманских хирургов (в Бресте, в Рошфоре, и Тулоне), которые получали зарплату от военно-морского ведомства. В их подчинении находилось по 2 два хирурга и по шесть врачей на эскадру.
Однако вскоре выяснилось, что такого количества лекарей безнадежно мало, и согласно приказу Сеньелэ в 1683 году каждый корабль свыше 35 человек экипажа должен был иметь одного хирурга. Корабль свыше 50 человек экипажа – двух хирургов.
Однако проблема был а в том, что привлекались к службе на флоте гражданские хирурги, которые понятия не имели о лечении морских болезней и специфических травм на флоте. Во Франции, как и в Англии, врачи тогда представляли три вида

Хирурги, то есть врачи, чаще всего имеющие университетское образование (Тулуза, Сорбонна), умеющие лечить большой спектр заболеваний.

Костоправы – «пилить, отрезать, вырывать», и т.д., но не более. Чаще всего по аналогии с лечением домашних животных.

Аптекари – ну как в анекдоте: «ох уж эти костоправы, им бы все резать и резать; щас дадим вам таблеточку, и все само отвалится».

Поэтому в 1731 году была создана Академия хирургии, в задачу которой входила подготовка врачей к службе в армии и флоте. Там преподавали основы анатомии, физиологии, питания, и т.д.
Чуть ранее, выпускник медицинского факультета Тулузского университета Жан Кошон-Дюпуи, при госпитале в Рошфоре открыл 5 февраля 1722 года первую школу для военно-морских хирургов. Опыт был признан удачным, и такие же школы открылись в Бресте и Тулоне.
Теоретические занятия в этих школах перемежались практическим, тренировались в основном на экспонатах их воска. Как правильно сделать кровопускание, перевязку, ампутацию, и т.д. Кроме того, студенты прослушивали курс лекций по аптекарскому делу, по ботанике и анатомии. Учеба длилась 5 лет, далее студент должен был сдать два экзамена – один по теории, второй по практике.
В 1757 году студенты и преподаватели прервали учебный процесс – в Рошфор было свезено сначала 2000 моряков с тифом, а потом еще 8000 моряков с инфекционными заболеваниями. Врачи и студенты мужественно ухаживали за больными, однако большое их количество умерло.
Тем не менее, с 1722 года и до начала Революции школа в Рошфоре подготовила 700 судовых хирургов. Однако, как оказалось, это безумно мало.
Хирурги делились на два класса: собственно судовые врачи, и те, кто работал в госпиталях на берегу. Так вот, согласно ведомости на начало 1783 года флоту требовалось 859 врачей на кораблях, все три школы смогли же предоставить лишь 155 человек. Попытались выкрутиться с помощью гражданских – но все равно мобилизовали лишь 200 хирургов. Отсюда и высокая смертность на кораблях, особенно в Вест- и Ост-Индии.
Казус ситуации в том, что согласно штатному расписанию хирургов было не менее 1000 человек, однако оставшиеся 800 – это синекура, либо выжившие из ума старики, либо люди «при медицине». То есть жалование они получали, но делать ничего не умели, да и не делали в принципе.
Как следствие – в 1803-1805 годах школы прошли глобальную реорганизацию, что безусловно улучшило положение с медициной и гигиеной на кораблях.

Восковая модель больного цингой.

Вся история французского военно-морского флота Старого Режима рассматривается как полнейшая неудача многими историками. Это неблагоприятное мнение вырисовывается из-за его неспособности получить превосходство над британским Королевским флотом в 18 и 19 столетиях. С этой точки зрения действительно военно-морское строительство Франции можно признать неудачным, если соотносить число побед и поражений в очных поединках.
Пробританские ученые выводят из побед и поражений обоих противников и способность (или неспособность) к военно-морской стратегии. Но шесть часов жестокого боя у Трафальгара в 1805 году - это слишком узкий пример, чтобы судить о неудаче французской военно-морской доктрины.
И кто сказал, что победы на море - это единственное мерило эффективности флота? Ведь у Франции была совершенно другая доктрина, и роль флота в общей стратегии сильно отличалась от роли Роял Неви. Поэтому, чтобы понять эффективность французского флота, нам надо
а) узнать, а в чем собственно состояла военно-морская политика Франции в определенный период? Какие задачи она ставила?
б) узнать, а выполнил ли флот поставленные перед ним задачи?
Цель создания раннего военно-морского флота Франции (конец 17 века) - помочь построить новый тип французской заморской торговли, основанной на меркантилизме. Флот должен был защищать коммерческие интересы Франции как в регионе, так и в дальних морях, а так же способствовать появлению и защите колоний.
Морская доктрина делилась на две части:
1) защита своего торгового флота.
2) разрушение морской торговли своих конкурентов, главными из которых на тот момент были англичане и голландцы.
И следует признать, что в конце 17-го столетия французский флот оказался весьма эффективным, если учитывать поставленные перед ним задачи. Они успешно решались и в Деволюционную войну, и войну Аугсбургской лиги. Более того, другие флоты в конце века начали подражать французам и в плане корабельного строительства, и в плане постановки задач (сразу вспомнился крик лорда Годолфина, обращенный к Оранскому в 1694-м: "Зачем нам такой большой и такой бесполезный флот????").
Полностью заставило морское ведомство пересмотреть морскую доктрину война за Испанское наследство. Признав, что основная война ведется на суше, флот поставили на обслуживание интересов армии, и это стало началом континентальной стратегии. Из первых задач оставили только нападение на морскую торговлю своих противников, и все.
Континентальная стратегия закончилась для Франции потерей Канады в 1763 году, новым пересмотром доктрины флота. Шуазель разработал "пятилетний план" постройки ВМФ, задачей которого был только один пункт - нанести поражение Роял Неви на море.
То есть доктрина французского флота после 1763 года - это доктрина мести. В ней нет рационализма Кольбера, где действия флота связаны с развитием экономики. В ней нет логики 1704 года, когда флот играет вспомогательную роль относительно армии. Это просто доктрина реванша.
План, прямо скажем, амбициозный.
Тем забавнее, что французы в принципе свою доктрину с блеском исполнили во время войны за Независимость США.
Они и нанесли Роял Неви несколько поражений на море, и в принципе выиграли войну, которая была с известной степени морской.
Отдельно стоит сказать и об Англии, где в 17-19 в.в. никогда не говорили, что французский флот "неэффективный". Ибо угроза Британской колониальной империи именно от французского флота ощущалась всеми, и на всех уровнях. 14 из 15 шиллингов налогов в собственно Англии шли непосредственно на строительство и обслуживание Роял Неви в конце 18 века. Французы при этом обходились существенно меньшим финансированием.
Мэхэн и другие британоцентричные историки просто интеллектуально задохнулись от восторга "пушками и пушечным дымом", то есть концепцией, которую историк Марк Шульман называет "клубом вокруг пушки". У мэхэнианцев есть всего две стратегии - это guerre d’escadre и guerre de corse. И поскольку та же война за Независимость США не вписывается ни в одну из стратегий, мэнхэнианцы объявили полное поражение Роял Неви... случайностью. Однако, если вспомнить слова Суворова, "раз - удача, два - везение, помилуй бог - надобно и умение".
Жан Мейер совершенно правильно сказал, что все "артиллерийские доктрины" на самом деле "копаются в тактике, игнорируя стратегию, именно поэтому мэхэнианцы выплеснули с водой и ребенка".
И тот же Мейер приводит три основные причины, почему в конце концов первым стал не французский флот, а английский.
Проблему французов Мейер видит в
а) социальном конфликте общества и в малом количестве обучаемых заранее моряков.
б) неравномерном финансировании.
в) сверхуверенности относительно возобновляемости древесных ресурсов или ее легкой закупки в других странах.
Ему вторит Леон Герэн, который пишет о неээфективности администрации флота, коию на протяжении всего 18 века сотрясал конфликт между незнатной меритократией и малограмотной аристократией. В результате и администрация и офицерство флота выродились в касту, если угодно - в цеховое объединение, о чем говорят и Трюд, и Мартье.
Таким образом, корни проигрыша в гонке морских вооружений лежат не в количестве побед и поражений англичан над французами или французов над англичанами, а в людях, деньгах, и материалах.
Роял Неви смог решить и проблему кадров, и проблему финансирования, и проблему ЗИПов. Французский флот, сделав в короткий срок ошеломительный рывок, просто надорвался.

Это не цитата, это изложение одной из глав статьи RICHARD BYINGTON "THE FORGOTTEN SERVICE: THE FRENCH NAVY OF THE OLD REGIME, 1650-1789" со вкраплением своих мыслей.

История Кале занимает особое место во Франции. Потерянный 4 августа 1347 года, город был завоеван обратно только 4 января 1558 года 30-тысячным войском герцога де Гиза. Атаке предшествовал топографическая разведка и детальный план города и местности, составленный Гаспаром де Колиньи, находившемся после Сен-Кантена в англо-испанском плену. Именно Колиньи обратил внимание, что лучше всего вести атаку с северо-востока, где были расположены болота, считавшиеся непроходимыми. Кстати, отсюда следовал и еще один вывод: чтобы пройти болотистую местность, лучше организовать атаку зимой.
Французы пытались взять Кале в 1348-м, 1363, 1376, В 1377-м Карл V предложил Эдуарду III 400 замков и крепостей в Гиени в обмен на Кале, но англичане отказались.
Меж тем еще в далеком 1376 году первый и лучший адмирал Франции Жан де Вьенн (de Vienne) дал королю Карлу V совет, как легко завоевать Кале. Надо всего-то перекрыть море. И надо сказать, что де Вьенн очень многого достиг по пути к этой цели. В 1370-м в Руане был организован "завод галер" (Clos aux galées), занимавшийся не только строительством гребных и парусных, а так же несамоходных кораблей, но и снабжением, вооружением, провиантом. Вот адмиралом Франции вместе с должностью "мастера и командира завода галер" и стал Жан де Вьенн, которого позже прозвали "Дюгескленом моря".
Как итог - уже в 1377 году французский флот имеет 120 боевых единиц, из них - 35 кораблей, оснащенных артиллерией. В 1379 году в строй вступает еще 21 корабль, плюсом идут войска союзников - 8 галер кастильцев и 5 галер португальцев под командой Фернандо Санчеса Товара. Были опустошены Рэй (Rye) недалеко от Лондона, остров Уайт, Фолкстон, Дартмут, Плимут. В августе 1377 года сожгли к чертям Ярмут, Пул и Гастингс. В апреле 1378 года отбили контратаку английского флота, в июне перетопили приватиров (у английского короля банально закончились регулярные корабли, и он призвал под знамена частников, под процент от добычи), который шли грабить Шербур.
В 1380 году вместе с Фернандо Санчесом Товаром (https://es.wikipedia.org/wiki/Fernando_S%C3%A1nchez_de_Tovar) опустошили Джерси и Гернси, Винчелси, сожгли нафиг Грейвсенд, пригород Лондона, и вся столица англичан в панике наблюдала за пожаром на стенах города. На 1380 год Британия просто потеряла контроль над Ла-Маншем и Па-дле-Кале.

Естественно, у гарнизона Кале начались большие проблемы, прежде всего голод. Снабжение гарнизона сократилось с 55 тысяч ливров до 20 тысяч. Чтобы хоть как-то восполнить припасы, гарнизон Кале организовал несколько грабительских рейдов на местности, из города началось бегство жителей.
Казалось, еще один, ну два года - и Кале падет. Однако король Карл V умер в сентябре 1380 года, и стратегия Вьенна была отринута в пользу внешне эффектных, но совершенно бесполезных дальних рейдов к Шотландии. Естественно, по всем законам логистики и логики последовал провал высадки в Эдинбурге в 1385 году, и король к флоту резко охладел. А ведь шанс спокойно и методично добить блокадой Кале вполне себе был. Такой анклав может держаться только при помощи с моря. Отрежь его от метрополии - и упадет в руки как спелый плод.

Читаю сейчас монографию Триттена (Tritten) о развитии тактик флотов у Англии, Франции, Испании и Италии - это великолепно.
Пока многое надо осмыслить, многое -проверить, но - впечатляет.
Если англичане шли от практики к теории, то французы - от теории к практике, как всегда.
Триттен делит французскую тактику (если говорить о парусном флоте) на две эпохи, или на два подхода.
1) Тактика пера (plume) - то есть строгое выполнение того, что предписано. Вот сказано тебе делать это - делай, и никуда более не лезь.
И ведет она свое начало естественно с герцога Ришелье, ибо до него было 4 флота - как 4 феодальные вотчины, где правили князья-адмиралы, для который их эскадры были в том числе и источником содержания. То есть без нужны воевать не хотел никто в принципе, и лишь директивными предписаниями можно было выгнать адмиралов в бой.
2) Тактика шпаги (epee) - это доктрина борьбы за море. Маневр, контрманевр, бой - когда выгодно, в общем - фехтование кораблями, изматывание противника, и - победа, пусть даже по очкам.
Сначала ее всемерно пропагандировал Кольбер, главным ее зачинателем и фанатом был Турвилль, но по настоящему она была сформулирована после проигрыша в Семилетней войне Шуазелем. Именно он сформулировал, что для победы на море нужны две вещи - мастерство и порыв (elan). Собственно сражение у Уэссана было проведено согласно новым положениям, и оказалось, что англичан можно если не побеждать, то вполне им противостоять. Тактика, и это видно по сигналам Павильона, в кои-то веки приветствовала инициативу капитанов и адмиралов в бою, и на отдаленных театрах. И ведь сработало же! Более того - в кои-то веки начали отправлять под трибунал за трусость (Destouches после Чезапика к примеру). Именно из этой доктрины вышел Сюффрен.
После Французской революции и по сути развала флота возникла Доктрина Коллапса - нападать только при соотношении 2 к 1 и более, в любом другом случае в бой с англичанами не вступать. Ну а после более менее выравненной ситуации естественно перешли к Доктрине Пера.
Кстати, Триттен крейсерскую войну французов тоже относит к Доктрине Пера, причем начиная с Людовика XIV - с разгоняя Поншартрена Бару и Форбену - мол, не фиг тут нападать на военные корабли англичан и голландцев, захватывайте торговцев. Этим вы лишаете противника денег, и нам деньги приносите. А ваши военные победы - просто ради славы, они государству прибыли не дают. Проходит больше века - и такие же разгоняи получает и Вильнев от Наполеона - мол, у Фнинистерре вступили в бесполезный бой у Кальдером, лучше бы какой-нибудь британский конвой с ништяками атаковали.
Самое интересное начинается после 1815 года и до Крымской. На щит была поднята Доктрина Шпаги, которую небезызвестный Пексан переименовал в доктрину Больших Пушек.
Адмирал Гривель (Grivel) в 1832 году пишет, что в случае войны с Британией французский флот обязан реализовать теорию генерального сражения, и победить в таком бою. За счет чего может произойти такая победа?
1) За счет превосходства в технологии и вооружении.
2) за счет порыва (elan).
Отдельно отмечается, что артиллерия французских кораблей на данный момент лучшая в мире (учебник Шопара, 1839 год), и противостоять ей не может никто. В общем, бей бриттов их же оружием.
И да, первая тактика использования паровых пароходов - это 1857 год, то есть после Крымской. До Крымской в паровые корабли и суда французы явно не верят - они коптят, не видно сигналов, в бою их качества бесполезны. Вывод один - использовать только одиночно, в рейдах и крейсерствах.

Бомбейское представительство ОИК с одной стороны и Мадрасское с Калькуттским с другой совершенно по-разному организовывали торговые и коммерческие перевозки в Европу и Китай. Как мы помним, до недавних пор остров Сальсетт, фактически контролирующий гавань Бомбея, принадлежал маратхам. Оттуда постоянно действовали индийские корсары и пираты. Кроме того, практически все Малабарское побережье принадлежало Маратхской конфедерации. И атаки мусульманских и индийских каперов были обычным делом. Соответственно, в Бомбее еще со времен Ангриа ввели конвойную систему. Купеческие суда ОИК и частных торговцев собирались в большие караваны, которые эскортировались кораблями Роял Неви до южной оконечности Цейлона или до Джибутти, откуда дальше следовали либо в Европу, либо в Китай.
После завоевания Бенгалии и изгнания французов из Пондишерри у Мадраса и Калькутты такой проблемы не стояло. Уже в прошлой войне Сюркуф это наглядно доказал, а в новом противостоянии в Бенгальском заливе собрали богатую жатву и Потье, и Перро, и Линуа. Лишь из-за граничащей с трусостью осторожности Линуа не захватил богатейший караван судов в Китай. И все же судовладельцы из Мадраса и Калькутты просто презирали конвойную систему, хотя и терпели большие убытки от захватов французских корсаров. Они упорно посылали в море одиночные корабли без сопровождения, увеличивая трафик на морских путях и мешая военным организовать эффективную оборону купцов. Естественно, что только за два месяца (сентябрь и октябрь 1807 года) французы захватили 19 торговых судов в качестве призов. Захваты упали тяжким бременам на арматоров и страховщиков. Только страховые компании выплатили за эти захваты 291 256 фунтов стерлингов. Поэтому 10 декабря 1807 года они послали очень сердитый мемуар в Адмиралтейство, обвиняя в сложившейся ситуации всех и вся кроме себя. Писалось помимо прочего: «Эти захваты, произведенные всего двумя французскими фрегатами, производились в 400 милях от Калькутты и в 100 милях от Мадраса, а ведь последний — главная база нашего Адмиралтейства в регионе. Несмотря на постоянное присутствие нашей морской силы каперы врага с успехом грабят наши корабли и наше побережье, а это настолько разрушает торговлю, что моряки отказываются выходить в море, и страховые компании — выплачивать ущерб».
Что такое конвойная система во времена парусов? Да то же самое, что в Первую или Вторую мировую. Большие массы купцов собирались либо в порту, либо в точке рандеву в единый ордер, где определялся порядок и скорость следования. В зависимости от значимости и размеров конвоя ему назначался эскорт из военных кораблей. По ситуации охранение могло быть ближним или дальним.
Что давала система конвоев? Здесь лучше всего процитировать признанного мастера крейсерской войны — Карла Деница, держа в уме, что роль подводных лодок во времена парусов играли каперы: «Во время Первой мировой войны немецкий подводный флот достиг больших успехов. Однако введение конвойной системы лишило его возможности стать решающей силой в войне. Моря сразу же опустели. Теперь подводные лодки, действовавшие в одиночку, могли долго не встретить ни одного судна, а потом неожиданно наткнуться на внушительное скопление судов (30–50 сразу), окруженное мощным эскортом военных кораблей всех типов. Одиночные подводные лодки обычно замечали конвои по чистой случайности, после чего предпринимали попытку атаки, причем обычно не одну. Они упорно нападали снова и снова, а если командир обладал крепкими нервами, преследование могло затянуться на несколько суток и прекращалось, только когда и командир и команда валились с ног от усталости. Одиночная подводная лодка вполне могла потопить одно или два судна, иногда даже больше, но эти результаты не впечатляли. Да и конвой продолжал следовать своим курсом. В большинстве случаев ни одной другой немецкой подлодке больше не удавалось наткнуться на этот конвой и он в положенный срок прибывал в Великобританию, доставив туда продовольствие и жизненно необходимое сырье».
Каперы были в том же положении, что и подводные лодки Первой мировой — связь только на расстоянии видимости либо посыльными судами, разведданные — отрывочные, и т. д. Причем даже конвой без военного эскорта сам по себе был большой силой, в чем мы могли убедиться на примере боя Дэнса.
А какие же тогда минусы у конвоев? Чисто экономические. Формирование конвоя занимало время. Допустим, ранее из Калькутты торговцы отсылали в Китай суда раз в два дня. А теперь — раз в две недели. Это требовало и больших вложений (надо нанять больше кораблей, чтобы компенсировать вынужденный простой), и новой системы финансового планирования (часть покупателей, привыкших оперативно получать товары, уходили к другим поставщикам), и больших вложений в систему складирования (для больших партий грузов нужны большие склады, либо свои, либо арендованные).
Траты совершенно не устраивали купцов из Калькутты и Бомбея. И в результате капер, попадавший на оживленные торговые пути, почти гарантированно снимал жатву и уходил до прихода военных кораблей. Флоту в этом случае, чтобы гарантированно избежать потерь среди торговых судов, надо было к каждому судну прикрепить по кораблю в качестве охранения, и тут проблема даже не в баснословной стоимости таких мероприятий, а в их полной невозможности. Ибо торговых судов в разы больше военных.
Но что недостаток с точки зрения коммерсантов, для военных было однозначным достоинством. Смотрите сами — капер приходит в зону действия, крейсирует две недели, и… ничего. Ни одного судна, на которое можно напасть и захватить. Наконец, он видит паруса, приближается — а там 30–40 торговых кораблей с охранением. Атака такого каравана — чистое самоубийство.
Морское командование раз за разом пыталось объяснить эту проблему генерал-губернатору Бенгалии и губернатору Мадраса, однако на тех давило лобби администраторов и арматоров Ост-Индской компании. Каждый раз бабло побеждало доводы разума. Однако решать проблему флоту все же пришлось. ОИК, разозленная потерями торговых судов, грозила снять моряков с денежного и продуктового довольствия. В связи с этим Эдвард Пэллью принял план захвата ключевых точек, способных контролировать морской трафик, а также морских баз французских и голландских каперов. Если у капера нет базы — значит, негде ремонтироваться, пополнить экипажи, провиант, боеприпасы. Такой капер — потенциальный мертвец. Захвати базы — и корсаров в регионе не останется. Все логично.

https://sputnikipogrom.com/europe/66534/megacorp-13/#.WKlXciXHnqA

После взятия Иль-де-Франса больше всего господа из ОИК были рады захвату корвета «Виктор», он же - экс-«Йена», экс-«Ревенан». Тот самый корвет Сюркуфа, так насоливший британцам с 1807 года. Дабы «Ревенан» более не возвратился – его торжественно сожгли в гавани Пор-Луи.

Наверное самый интересный вопрос.
Как мы видели - бомбардирские кэчи оказались юбер-оружием. В отличие от своих коллег по суше, мортиры не нужно было долго устанавливать, защищать всяческого рода рогатками и укреплениями, подвозить боеприпасы и т.д. Тем не менее, в войне Аугсбургской лиги бомбардирские суда просто исчезают со сцены. Что же случилось?
Далее следует комедия в трех актах.
Акт первый.
Министр морского флота Сеньелэ, видя результаты использования бомбардирских галиотов, с подачи Пти-Рено обратился к королю с просьбой увеличить финансирование на строительство подобного рода судов и разработать стройную теорию их применения на основе полученного опыта. Король послал Сеньелэ к Вобану, и тут произошел первый конфликт. Вобан считался признанным мастером крепостной обороны и строительства крепостей. В случае использования бомб он увидел угрозу своему положению. На тот момент маршал, безусловно талантливый инженер и военный, был в роли того охотника из "Обыкновенного чуда", который отстаивал свои новшества и изобретения от других охотников. Бомб-кэчи грозили обрушить стройную систему теории обороны и правильной осады. В этой ситуации Вобан предпочел заболтать тему, а не заниматься реальным делом. Пти-Рено же усадили за бумажную работу - составить описание всех мест и портов Европы, где возможно применение бомбардировок с моря и эффективной работы бомбардирских судов. Сильно похоже на то, как салаге дают задание точить якорь.
Акт второй.
Опыт применения бомбардирских судов был у Флота Леванта, у Флота Океана такого опыта не было. Пти-Рено был направлен в Брест, дабы в курсе лекций объяснить господам-командирам, что такое бомбардирские кэчи, как их использовать, и в каких случаях. Многие знатные офицеры восприняли приезд Малыша Рено как оскорбление - мол, чего это мы захудалого дворянчика слушать будем. В результате Пти-Рено подвергся в Бресте фактически обструкции, его просто игнорировали. К ним присоединились и ученые - Бернулли и Гюйгенс, которые посчитали бомб-кэчи "варварским оружием", которое против европейцев применять нельзя, ибо "нечестно".
Прибывший в Брест Турвилль, дабы внушить уважение к Пти-Рено, двух особо горячих капитанов посадил под арест, но это мало помогло.
Ну а с приходом Поншартрена программа постройки бомбардирских судов на Флоте Океана была заморожена ради "оптимизации бюджета". Так и получилось, что до 1704 года Франция имела бомб-кэчи только на Средиземном море.
Акт третий.
Людовик XIV, смущенный призывами "творческой интеллигенции" Европы, прекратил строительство бомб-кэчей в 1688-м. Более того - по просьбе Якова II он запретил их использовать флоту против английских городов. Исключение - 1689 год, осада Лондондерри, где барон де Пуанти начал бомбардировки с суши, которые чуть не привели ко взятию города. Остановил бомбардировки лично Яков II, который посчитал их жестокими. Вообще, война в Ирландии 1688-1691 годов - это театр абсурда, но об этом как-нибудь потом.
Когда Турвилль, переходя из Тулона в Брест, хотел с собой взять три-четыре бомб-кэча для острела Плимута, где спряталась эскадра Киллигрю, Людовик лично запретил их переброску. Ибо "мы с моим братом Яковом воюем с узурпатором Вильгельмом, а не против английского народа". В результате галиоты использовались только против испанского побережья в эту войну. С помощью их были взяты Росас, Барселона, Лагос, Онеглия, были произведены бомбардировки Паламоса, Гибралтара, Аликанте.
В следующую войну Форбэн круто оторвался на Триесте, выпустив по этому городу-складу Евгения Савойского с двух бомб-кэчей "Прозерпина" и "Вулкан" 2500 бомб за 24 часа, и устроил армагедец провизионным и военным складам, а так же судам в гавани. Говорят, Савойский в ярости потом требовал привести к нему Форбэна живым или мертвым.

Если кто-то думает, что Эль-Хадж Хуссейн Паша смирился с подписанным договором – он ошибается. Прежде всего, укрепления Алжира были ударными темпами перестроены и сильно укреплены.
Новый виток конфликта начался наверное вот с чего. Владельцы бывших белых рабов, которые были отданы французам, решили объединиться и сформировать что-то типа «лиги обманутых вкладчиков», и требовать у нового дея возмещения ущерба за изъятых работников. Ущерб этот они оценили в 400 тысяч флоринов. Делегация пришла к дею, и была предсказуемо послана. Пока просто на фиг, а не на кол.
«Обманутые дольщики» немного подумали, и… решили идти к французскому послу с требованием - «Дай нам другого дея, который вернет наши бабки». Отец Пиоль, к которому вломилась галдящая толпа «чумазых лендлордов», был немного ошарашен, и долго не мог понять, что они хотят. В конце концов он понял, что французов здесь всерьез считают «делателями королей», и попытался объяснить, что смена власти в Алжире – это личное дело Алжира.
«Дольщики» вышли, и пошли… опять к дею. Рассказывать, что французы готовят в Алжире переворот, хотят сместить нашего дорогого и любимого Эль-Хаджа. Слова эти упали на благодатную почву, и по совету своего ближайшего советника начал нападения на торговые суда французов, а консула Пиоля и еще 400 французов отослал на карьеры, ломать скалы для укреплений города.
Перед этим пираты хорошо закупились у Англии, приобретя новейшие артиллерийские системы, много пороха, ядра, и т.д. За первое полугоде 1687 года было захвачено 20 французских судов, корсары грабили французов без жалости, предполагая, что из-за ухудшения политической обстановки в Германии и вот-вот начинающейся большой европейской войны Франции будет не до Алжира.
Людовику действительно было не с руки начинать сейчас заниматься алжирцами, и до апреля 1688 года он честно пытался договориться, предлагая даже денежные компенсации. Было выплачено 300 тысяч ливров в обмен на освобождение всех французских подданных. Но когда алжирцы «деньги взяли, паспорт не продлили» - терпение лопнуло.
26 июня 1688 года у Алжира появилась эскадра Жана д’Эстрэ в составе 15 кораблей, 16 галер и 10 бомбардирских кэчей. Эль-Хадж «по старой доброй корпоративной традиции» сообщил, что на первый же выстрел со стороны французов он ответит выстрелами, где в роли ядер будут французы, в том числе и консул Пиоль.
В ответ Эстрэ, захвативший у Алжира несколько пиратских шебек, сообщил, что за каждого убитого француза он будет вешать на реях по два турка.
1 июля начался обстрел. 3 июля выстрелили Пиолем. В ответ сразу же на реял начали болтаться турецкие капитаны. Пятого июля были зверским образом убиты отец Монмазон и еще четверо французов. В ответ были повешены 10 турок. 5 июля алжирцы в ярости убили всех остальных заключенных. Эстрэ в ответ прям на галиотах развесил гирлянды мусульман.
Бомбардировка длилась 16 дней, по городу было выпущено 10442 бомбы. Пять кораблей в гавани были уничтожены. Форт Матифу – полностью разбит и разрушен. Все мечети и дворец дея сровняли с землей. Жители, помня о прошлом обстреле, своевременно бежали из города, и пострадали мало, те же, кто остался, начали испытывать голод и жажду – бомбы повредили акведук. Эль-Хадж был дважды ранен. Начавшийся голод спровоцировал бунт среди янычар. Они восстали, и Эль-Хадж, спасая свою жизнь, бежал в Тунис.
Новый дей, Хадж Чабан, 25 сентября 1689 года заключил мир на прежних условиях, плюс выплатил компенсацию в 400 тысяч флоринов. Как писал д’Эстрэ Людовику: «Алжир потерял большинство своих кораблей и галер, город совершенно разрушен и похож на пустыню, поэтому корсары будут держаться мира от бессилия и из-за страха перед великим и ужасным французским флотом».
Следующие военные действия между Алжиром и Францией начались только в 1728 году.

73-7399-YDJP100Z

20 июня 1685 года Турвилль подошел из Туниса к Триполи, где на следующий день к нему присоединилась эскадра Жана д'Эстрэ - 64-пушечный "Ардан" (флагман), "Прюдан", "Капабль", "Авантюрье", "Фидэль", "Шеваль", "Меркюр", а так же турвиллевские "Агреабль", "Бизарр". Кроме того, к эскадре присоединилось 5 бомбардирских кэчей - "Бомбард", "Эклантан", "Фюльминан", "Менасан" и "Террибль", а так же 4 флейта и 2 брандера.
Местному дею, Аджи Аджаллы, был послан ультиматум, схожий с алжирским - отпустить всех белых рабов без выкупа, более не нападать на французские корабли, 60 тысяч экю выкупа.
Дэй ответил в том ключе, что кара вообще падает на тех, кто изначально нарушил договор, а это были французы, так что пусть идут лесом, все в руках Аллаха. Бомбардировка началась 22 июня и продолжалась три дня, по городу было выпущено 1036 бомб, и 25 июня на полуразрушеной прибрежной крепости был выкинут белый флаг.
От дея приплыл переговорщик, и попросил повторить условия еще раз.
Д'Эстрэ повторил:
- Реституция всех рабов христиан.
- Реституция всех товаров и товаров, взятых у подданных короля Франции.
- Десять заложников из числа членов Дивана,
- Они останутся в Тулоне до полного возвращения всех христианских рабов, даже тех, кто принял ислам, и присоединился к берберийским пиратам.
- 125 тысяч экю, 60 тысяч - компенсация за снаряжение экспедиции, 65 тысяч - за 1000 израсходованных бомб.
Первым делом на следующий день привезли золото - ровно 125 тысяч экю.
Потом доставили на борт эскадры 180 человек рабов и 10 знатных заложников.
10 июля д'Эстрэ с чувством выполненного долга увел корабли: "Вот дела, ночь была, все объекты разбомбили мы дотла...."
В Триполи остался отец Мартин в качестве временного консула, дабы проследить за отправкой христиан в Тулон.
Бомбардировка обошлась Триполи в 200 разрушенных домов, 150 человек погибшими и до 130 раненными. Но сильнее был моральный фактор - у гнусных бледнолицых франков появилось юбер-оружие, против которого у правоверных совсем не было методов.
Меж тем д'Эстрэ отбыл к Тунису. Дей Туниса был уже вполне извещен о судьбе Алжира и Триполи, поэтому французов в гавани сразу же встретила лодка под белым флагом, и представитель дея предложил решить вопросы без бомбардировок. 30 августа был заключен договор, аналогичный триполитанскому. Тихо, мирно, я бы даже сказал - по-христиански.
Французская эскадра возвратилась в Тулон.

15 июня 1683 года из Тулона вышла эскадра в составе 15 ЛК, 7 галер и 7 бомбардирских кэчей. 20 июня флот был у гавани Алжира. Был послал парламентер с требованием освободить рабов-христиан. Баба Хасан предложил французам идти лесом.
21 июня была выработана диспозиция, и бомбардировка началась.
21 июня – выпущено 240 бомб, плюс до 1000 ядер с кораблей и галер.
22 июня – 330 бомб и 1200 ядер.
23 июня – 303 бомбы, причем почти все по гавани. Затонуло 2 алжирские шебеки.
26 июня – выпущено 98 бомб. В основном по гавани и причальному пирсу.
27 июня – 227 бомб по порту и городу. Потери убитыми составили до 300 человек. Общее количество потерь оценивалось к тому времени до 800 человек только убитыми.
Корсары заволновались. Они привыкли, что убивают они, но были совершенно не готовы к тому, что убивать будут их.
28 июня – бомбардировка продолжилась, и Баба Хасан, собравшись в подвале дворца с руководством вилайета, решил просить мира. Послали за французским консулом – отцом Вашером, которого отправили к Дюкену с просьбой узнать – чего этому неверному суккубу надо вообще?
Дюкен поставил условие – освобождение всех христианских рабов без выкупа; возмещение всех затрат французскому королю на экспедиции против берберийких пиратов (1.5 миллионов ливров); наказание все причастных к убийствам христиан.
К концу дня Вашер вернулся, и сказал, что христиан освободят на следующее утро, на рассвете. 30 июня на борт французам было передано 142 христианских раба. Дюкен удивился – а почему так мало? Дей ответил, что большинство христиан работают в полях, это просто те, что были под рукой, просто нужно время, чтобы доставить остальных.
Дюкен согласился, и дал Баба Хасану пять дней. В ответ мусульмане попросили тогда освободить всех пленных берберийцев, ибо уж если меняемся, то дашь на дашь. Дюкен в принципе был не против, но сказал, что сделает это только тогда, когда все христиане будут переданы на его корабли.
К 3 июля было переслано 546 рабов-христиан. Вроде бы ничего не мешало подписать мирный договор, однако военные действия возобновились 14 июля, ибо король отказался возвратить пленных корсаров Алжиру. Мотивировка - возвратили только 25-30% христиан, а возврат пленных пиратов в договоре прописан только после освобождения ВСЕХ европейцев.
В этой ситуации Баба Хасан начал выглядеть перед своим Диваном (Советом) как профранцузский шпигун и сэпаратыст, естественно, что 16 июля в Алжире произошел военный переворот, Баба Хасан был убит, и новый дей – Эль-Хадж Хуссейн Паша отказался ото всех подписанных Баба Хасаном соглашений. Самое смешное – Эль-Хадж – это по одним данным бывший французский подданный, по другим – балеарец, с Майорки. То есть христианин, принявший ислам.
Дюкен несколько дней ждал, что ответят корсары, они и ответили – своим способом. Новый дей сказал, что если французы не уйдут - отец Вашер и еще 200 христиан будут привязаны к пушкам и расстреляны ядрами. Французский адмирал понял, что договариваться с ублюдками и балбесами можно только с позиции силы.
21 июля французы открыли огонь. 250 бомб и до 1300 ядер первый день.
22 июля – 300 бомб и 800 ядер.
23 июля – 300 бомб и 1300 ядер.
29 июля Эль-Хадж выполнил свое обещание, расстреляв отца Вашера и еще 20 (вместо обещанных 200-т) пленников пушками. Их останки Эль-Хадж приказал сложить в корзины и послать французам в качестве подарка.
Бомбардировка 30 июля была самой мощной – 700 бомб и до 1600 ядер.
В Алжире не осталось ни одного целого дому. Гавань была завалена обломками кораблей и причальных укреплений. По сути это был уже просто расстрел в одни ворота.
7 августа – 300 бомб и 1000 ядер.
11 августа – оставшиеся в живых галеры корсаров пошли в атаку на галиоты – были с 300 ярдов хладнокровно расстреляны линией из 15 французских кораблей. Не выжил никто, пленных не брали.
18 августа – последняя бомбардировка – еще 350 бомб и последние ядра. Можно сказать, что Дюкен полностью опустошил свой боезапас.
19 августа Дюкен покинул гавань Алжира, который к тому времени представлял из себя что-то типа Герники или Дрездена. По самым скромным подсчетам потери населения Алжира составили до 4000 человек, среди них – до 1200 корсаров. Полностью было уничтожено 60 домов. Еще множество - сильно повреждено. Для городка с населением тысяч в 5 – это вообще катастрофа.
16 апреля 1684 года в Тулон прибыл посол нового дея – Диван-Джаффар Хадж-Ага, который с верительными грамотами проследовал ко двору Людовика XIV. Тема встречи – мир на любых французских условиях.
В результате был подписан мир «на 100 лет». Стороны отказывались от финансовых претензий друг к другу, и меняли пленных по принципу «всех на всех». 14 июня 1685 года из Тулона отплыли «Агриабль» и «Биззар» под флагом шевалье де Турвилля, которые перевезли в Алжир 302 мусульманских пленника. Алжирцы в свою очередь освободили до 2000 европейцев.
Теперь надо было разобраться с Тунисом, так же как и с Алжиром.

Меж тем, сериал продолжается. Ради интереса свел все в один файл - это уже 550 тысяч знаков, и до конца еще далековато.
В новой части:
- эскадра французского адмирала Линуа прибыла в Индийский океан и далее последовал эпический бой Дэнса за конвой стоимостью 8 миллионов фунтов серебром. Что такое 8 миллионов фунтов тогда? Есть разная методика подсчетов, но мне кажется самая логичная и правильная вот эта. Средняя заработная плата тогда была 6 пенсов в неделю. Средняя заработная плата сейчас - примерно 100 фунтов в неделю. То есть тогдашний пенс равен 16.67 нынешних фунтов. Итого, сумма в нынешних деньгах получается - 8 млн. *16,67*20*12=32 ярда фунтов стерлингов, ну или 40 ярдов долларов. Это стоимость Олимпиады в Пекине в 2008-м. Ну или военный бюджет Японии, если угодно.
Можно сравнить и с тогдашними гостратами. Например, в 1804 году на флот было выделено 8,1 миллиона фунтов стерлингов, то есть стоимость конвоя Дэнса - это собственно бюджет первого и самого многочисленного в мире флота, до которого по численности не дотягивали даже две следующие за ним державы.

- Опять Робер Сюркуф. Говоря о его удачливости, не стоит забывать, что во главе всего стоял трезвый расчет. В принципе перед Сюркуфом стоял выбор - грабить судоходство англичан у западного побережья Индостана (Бомбей), или у восточного (Мадрас и Калькутта)? Сюркуф выбрал второй вариант. Выбрал по самой простой причине - он знал, что Бомбей и Калькутта имели совершенно разные подходы подходы к организации торговых и коммерческих перевозок в Европу и Китай. В Бомбее еще со времен Ангриа была введена конвойная система. Мадрас и Калькутта конвои презирали и ненавидели, и посылали одиночные торговые суда без эскорта. Как результат - всего за два месяца - май и июнь 1807 года - англичане потеряли 16 кораблей. Как говорится - скупой платит дважды.

- Первая и вторая англо-мартахские войны. Тут можно сказать только одно - Маратхская Конфедерация - это что-то типа СНГ. Будь она одним независимым государством - хрен был чего ОИК в борьбе с ними добилась. По сути англичане разгромили маратхов по частям - сначала одно княжество, потом другое, потом третье. Особенно повеселил Артур Уэсли, дав на мой взгляд совершенно бесполезное сражение при Ассайе, которое так любят веллингтонофилы. Меж тем командир Уэлсли, полковник Стивенсон, писал будущему герцогу Веллингтону: «Я не хотел бы более нести такие потери, если в этом нет никакой выгоды. Я склонен думать, что высокие потери наших войск вы решили обменять на собственную военную славу». Гораздо эффективнее и эффектнее действовал отряд полковника Джерарда Лейка.

Цитата для привлечения внимания:
В июне 1804 года пришло письмо от Бонапарта, где тот давал второй шанс Линуа и требовал действовать «смелее и активнее». 16 июня французы вышли в море в следующем составе: 74-пушечный «Маренго», 44-пушечный «Семилан» и 40-пушечный «Аталанте». Сначала эскадра двинулась к Цейлону, а далее повернула на север. Проследовала в 60 милях восточнее Мадраса, дабы не столкнуться с кораблями Ренье, и у Масулипатама Линуа узнал, что чуть выше стоит небольшой конвой «ост-индийцев». Без охраны. Сопровождает его только 36-пушечный фрегат ОИК «Вильгельмина», но — как это обычно бывало — он вооружен коммерческими версиями карронад, что стреляют недалеко, как и положено карронадам, и часто взрываются, поскольку сделаны тонкостенными и из плохого металла. Вот он, второй шанс! Линуа срочно отбыл к Визагапатаму.
Что происходило у англичан? Ренье, обеспокоенный шастаньем у индийских берегов сильной французской эскадры, да к тому же подстегиваемый советом директоров ОИК, которые грозили снять британскую эскадру «с довольствия», в последний момент решил заменить охрану конвоя. «Вильгельмину» отозвали в Мадрас, а охранение составил 50-пушечный «Сенчурион», который вел 24-пушечные корабли Компании «Барнаби» и «Принцесс Шарлотт» с товаром в Калькутту.
15 сентября в 6.00 у Визагапатама появилась эскадра Шарля Линуа. В этот момент «Сенчурионом» номинально командовал смертельно больной Джон Спрат Ренье, по факту капитанские обязанности исполнял первый лейтенант Джеймс Линд.
Бой решили принять на рейде, уповая и на защиту береговых батарей. В 9.45 расстояние сократилось до 5 кабельтов (900 метров), и стороны открыли огонь. Капитан «Барнаби» при первых же выстрелах запаниковал и выбросил корабль на мель, тогда как «Принцесс Шарлотт» открыл огонь.
Основная ошибка Линуа — решение атаковать фрегатами, оставив «Маренго» в море. Когда «Семилан» и «Аталанте» сблизились на 200 ярдов, «Сенчурион» и «Принцесс Шарлотт» дали один за другим три точных залпа. Командир британского гарнизона Кэмпбелл послал в качестве помощи на «ост-индиец» 50 сипаев-артиллеристов. Линуа, понимая, что фрегатам не справиться, повел на сближение «Маренго». В 10.45 началась дуэль «Сенчуриона» и французского флагмана.
Французский 74-пушечник нес на нижнем деке двадцать восемь 36-фунтовых орудий, на средней палубе — тридцать 18-фунтовок, на квартердеке и форкасле — 8-фунтовые пушки. Таким образом, масса бортового залпа у него составляла 838 фунтов металла. Британец же был вооружен несоизмеримо хуже — двадцать две 24-фунтовки, двадцать две 12-фунтовки, и на верхней палубе шесть 6-фунтовых орудий. Масса бортового залпа — 414 фунтов. В два раза меньше! При этом часть пушек у «Сенчуриона» были карронадами, рассчитанными на малый радиус действия (на дальности более 200 ярдов карронады бесполезны). «Маренго» же начал неторопливый расстрел британца с дальней дистанции.
«Аталанте» и «Семилан» атаковали «Принцесс Шарлотт» и захватили корабль. «Сенчурион» в перестрелке с «Маренго» к 13.45 получил существенные повреждения, и по идее Линуа мог добить его даже фрегатами. Но обычная осторожность адмирала взяла верх, и он предпочел не рисковать. В результате французы с призом ушли на Иль-де-Франс, а «Сенчурион» выжил. И Декан, и Наполеон пришли в бешенство: «Линуа действует исключительно половинчато, видимо он не может иначе», писал император. Ему вторил Декан: «Новейший французский линкор, по всем статьям превосходящий противника, отказывается от боя и уходит — а как же честь?».
На захваченном «ост-индийце» оказалось товара на 340 тысяч фунтов. Всего эскадра Линуа за 16 месяцев награбила ценностей (включая и склады Бенкулена) на 948 тысяч фунтов стерлингов. Но, как мы понимаем, с конвоем Дэнса — это 9 миллионов. И это был бы действительно жестокий удар и по ОИК, и по Англии.

https://sputnikipogrom.com/history/65929/megacorp-12/

Все-таки репутация - великая шутка.
Разгром эскадры Линуа привел к тому, что решил тряхнуть стариной Робер Сюркуф. Он прибыл в Индийский океан в 1807-м, и... ни одного боя не провел. При этом захватил 16 английских кораблей.
Дело в том, что как только английские капитаны понимали, кто их противник - сдавались сразу, даже не пытаясь сопротивляться. Все-таки в прошлую войну Сюркуф их сильно напугал по ходу.
Единственный бой провел Жозеф Потье, которому Сюркуф временно передал командование. И какой бой! Все-таки захватить линкор, когда у тебя только шлюп - это реально круто. Да, понятно, что португальский корабль был старый и дряхлый, шел "эн флюйт", но тем не менее... Я вообще не вспомню случая, когда 18-пушечный шлюп захватил 64-пушечный линейный корабль.
Еще одна загадка в биографии Потье - в 1803 году он стал капитаном капера "Конфьянс" у Сюркуфа, и захватил два английских судна. Одно с грузом... мыла, а второе - с грузом... духов! Для морской базы в Гибралтаре!
Нет, я понимаю, что морякам надо мыться. Но душиться???.. Да и вообще - я считал, что на тот момент мыло и духи - это как бы прерогатива французов, а уж никак не англичан.

Французский флот стоял на якоре у Линнхейвен Роадс и ждал новостей о марше Рошамбо и Вашингтона. В 8 часов утра дозорный фрегат сигнализировал и появлении у отмели Мидл Граунд 27 парусов. Де Грасс приказал срочно вернуть всех матросов с берега (были отправлены команды пополнить запасы воды), поднять шлюпки на борт, и готовиться к выходу. Все эти распоряжения были проведены с такой быстротой, что на берегу остались 90 офицеров и 1800 матросов, французский флот уже 45 минут выстроился в линию и направился на восток, к выходу из залива.

LINE OF BATTLE OF FRENCH FLEET

Lieutenant General le Compte de Grasse

AVANT-GARDE—DE BOUGAINVILLE, CHEF D'ESCADRE

Ships	Guns	Commanders
Le Pluton	74	D'Albert de Rions
La Bourgogne	74	De Charitte
Le Marseillais	74	De Castellane de Masjastre
Le Diadème	74	De Monteclerc
Le Reflechi	64	De Boades
L'Auguste	80	De Bougainville De Castellan
Le St. Esprit	80	De Chabert
Le Caton	64	De Framond

CORPS DE BATAILLE—DE LATOUCHE-TRÉVILLE, CHEF D'ESCADRE

Le César	74	Coriolis d'Espinouse
Le Destin	74	Dumaitz de Goimpy
La Ville de Paris	98	De Grasse De Latouche-Tréville De SaintCezair
La Victoire	74	D'Albert Saint-Hyppolyte
Le Sceptre	74	De Vaudreuil
Le Northumberland	74	De Briqueville
Le Palmier	74	D'Arros d-Argelos
Le Solitaire	64	De Cicé Champion

ARRIÈRE-GARDE—DE MONTEIL, CHEF D'ESCADRE

Le Citoyen	74	D'Ethy
Le Scipion	74	De Clavel
Le Magnanime	74	Le Bègue
L'Hercule	74	De Turpin
Le Languedoc	80	De Monteil Duplessis Parscau
Le Zélé	74	De Gras-Préville
L'Hector	74	Renaud d'Aleins
Le Souverain	74	De Glandevès

В 12.45 Грейвз, заметив, что французский флот вышел из Чезапикского залива, приказал спуститься на противника в двух колоннах с дистанцией между ними в 1 кабельтов. Перестроившись на ходу, англичане продолжили движение на юго-запад, постепенно сближаясь с противником. В 14.11 авангард англичан (Худ) прошел отмель Мидл Граунд и принял 4 румба западнее, расстояние между флотами оценивалось в 2 лиги (10 км). Далее Худ сделал поворот, и теперь оба флота шли на восток, причем англичане были на ветре, сближаясь по касательной, чтобы избежать лишних потерь при переходе на близкую дистанцию.
В этой ситуации арьергард сближался с противником гораздо медленнее, чем авангард, и хотя командующий третьим дивизионом Фрэнсис Дрейк приказал «Шрусбери» привестись правее и поставить все паруса, часть английских кэптенов не выполнила эти приказания.
В 15.30 сигнал «Поднять все паруса» и «Привестись к правому борту» был повторен, но все равно, арьергард оказался в небольшом отрыве от авангарда и центра. В 15.46 Грейвз приказал сблизиться на расстояние в 1 кабельтов решительнее и атаковать, поскольку световой день близился к концу, а бой еще так и не начался.
Спустившись на противника, Худ открыл огонь в 16.11, а 4 минуты спустя к нему присоединился центр. Французский авангард (Бугенвиль) ответил оживленной канонадой, и вскоре действие стало всеобщим.
Маневр сближения с французской линией был проделан в спешке и очень коряво, в результате часть кораблей британского авангарда и центра смешались, перекрыли друг другу директрису стрельбы, и часть английских линкоров просто было выключено из боя. К тому же французская линия состояла из 24 ЛК, тогда как британская – из 19 ЛК, что заставило Грейвза отдать приказ «растянуть линию», чтобы исключить возможность обхода.
Что касается французского арьергарда – он прилагал все усилия, чтобы сблизиться с англичанами и вступить в бой, но ветер был против них, и это в принципе не удалось. Дивизион же Дрейка сближаться не торопился.
В 17.35 солнце начало садиться, Грейвз приказал репетичным фрегатам «Солебей» и «Фортюн» держаться ближе к флагману, поскольку хотел продолжить сражение и ночью. В 18.23 на «Лондоне» появился сигнал сблизиться с французами вплотную, однако солнце село, и приказ этот просто не был отрепетирован. В 18.30 сражение прекратилось.
Через полчаса де Грасс повернул обратно к мысу Генри, тогда как британцы отошли к банке Мидл Граунд, расстояние между противниками составляло 2 мили.
В бою англичане потеряли 336 человек убитыми и раненными, французы – 230. По факту с английской стороны в бою участвовало 12 кораблей из 19-ти, с французской – 16 из 24-х.
Родней, ознакомившийся с отчетами Худа и Грейвза о бое, 19 октября из больницы высказал свои соображения по Чезапику. Он говорил, что сам бы не растягивал, и наоборот – сжимал линию, чтобы атаковать сомкнутым строем в 19 кораблей 14-15 ЛК противника. А чтобы исключить обход – чуть-чуть оттянул бы авангард.
Ну а теперь к самому интересному. Прекрасно понятно, что один неудачный бой ничего не решал. У Грейвза было несколько возможностей. Например – начать блокаду Чезапика, тем самым вызывая французов на еще одну, более решительную схватку. Или попытаться в ночной атаке или брандерами захватить французов врасплох.
В реале получилось следующее. Худ после боя осмотрел корабли, и отчитался Гревзу, что «Шрусбери», «Интрепид» и «Монтэгю» не в состоянии держать линию. На «Принцессе» сломана фок-мачта, и Дрейк пока переместился на «Альсид». «Террибл» и «Эйджекс» ужасно текут. Получив столько неприятных известий Грейвз…. Испугался. Он спросил Худа - стоит ли провести еще один бой? Ответ Худа: «Я считаю, что сэр Грейвз выберет тот вариант, который будет правильным. Я не могу решить за сэра Грейвза, но всякий раз, когда он захочет видеть меня, я приму его с превеликим удовольствием».
Грубо говоря, Худ просто устранился от ответственности. Дрейк так же не сказал ничего путного, и в результате Грейвз решил, что будет слишком рискованно давать новое сражение. Но и предложение Худа о блокаде Чезапика его не устраивало.
7 сентября кэптен Дункан на «Медее» проходя мимо мыса Генри увидел, что французский флот покинул свою якорную стоянку и отбыл в неизвестном направлении. Он направил шлюпку, чтобы срезать навигационные бакены, и затруднить французским судам в реках Йорке и Джеймс навигацию.
Что касается де Грасса – он вышел в море в попытке продемонстрировать, что он не против нового боя с англичанами . Два флота 7 и 8 сентября маневрировали в 2-5 лигах друг от друга, но не один из командующих не шел на сближение.
9-го изменился ветер, к этому времени флоты ушли далеко на юг, к мысу Гаттерас, а вечером началось небольшое волнение, и французы потеряли визуальный контакт с англичанами. Боясь, что Грейвз придет к Чезапику раньше, де Грасс срочно повернул на север, и 11-го бросил якоря у мыса Генри. Там он соединился с кораблями Барраса, который, как оказалось, прибыл в залив днем ранее.
Что касается англичан – во время шторма потек «Террибл». Насосы уже не справлялись, и 11 сентября было принято решение – команде оставить корабль, и сам 74-пушечник сжечь.

А что же творилось в это время у англичан?
Британский шлюп «Хорнет» добрался до Сэнди Хук 19 июля, имея при себе депеши из Адмиралтейства от 22 мая 1781 года. В письмах сообщалось, что полковник Лоуренс отплывет в Америку в конце июня с деньгами, одеждой, снаряжением и большим конвоем торговых судов, которые будут сопровождать линкор, вооруженный «эн флюйт», и два фрегата. Грейвз получил персональное указание – защитить этот конвой, поскольку Адмиралтейство не сомневалось, что французы постараются его перехватить.
Британский адмирал сразу же вышел в море и проследовал к Ньюпорту, чтобы исключить возможность действий для Барраса. Что же касается французского флота в Вест-Индии – Грейвз был уверен, что Родней следит за всеми телодвижениями де Грасса, и если де Грасс пойдет к побережью Северной Америки – Родней последует за ним.
Пока же Грейвз ограничился посылкой крейсерских судов вдоль побережья, фрегат «Солебей» держал под присмотром береговую линию от Нейвсинка до мыса Кейп-Мэй, фрегаты «Харон», «Гуаделуп», «Фоулей», а так же шлюпы «Боннета» и «Лоялист» дежурили у Чезапикского залива. Еще три крейсера были посланы к Чарльстону.
21 июля Грейвз с 6 ЛК вышел к Сэнди Хук, где соединился с 50-пушечным «Адамант», и взял курс к банке Сент-Джеймс, там 28-го к эскадре присоединился «Роял Оак» из Галифакса. Имея 8 линкоров, Грейвз понимал, что он вполне может отразить любое нападение Барраса.
Однако днем ранее, 27 июля, в Нью-Йорк прибыл шлюп «Сваллоу» от Роднея, в котором сообщалось, что 7 июля французский флот де Грасса был замечен у Мартиники, и часть этого флота предназначена для действий в водах Северной Америки. Британский коммодор, оставленный Грейвзом главным в свое отсутствие, приказал, чтобы шлюп «со всей возможной скоростью» следовал к эскадре адмирала и передал эти данные. «Сваллоу» на всех парусах пустился в путь, но около Лонг Айленда был атакован четырьмя каперами, и выбросился на берег, не дойдя до Грейвза каких-то 11 миль.
Грейвз же из-за постоянных туманов признал крейсирование у банки Сент-Джеймс бесполезным, и 18 августа вернулся в Нью-Йорк, где узнал о данных Роднея. Депеша из Вест-Индии оказалась для Грейвза холодным душем, проблема усугублялась еще и тем, что три его линкора («Робаст», «Прудент» и «Юэроп») настоятельно требовали ремонта, и он не мог выйти в море, пока не отремонтирует их.
Пока же генерал Клинтон и адмирал обсудили вопросы боеспособности Нью-Йорка в части атаки с моря, поскольку без трех ремонтных линкоров эскадра Грейвза сократилась до 5 ЛК. Ну а 28 августа в устье Гудзона вдруг появилась вся Вест-Индская английская эскадра (14 ЛК, 4 ФР, 1 ШЛ, 1 БР) под командованием контр-адмирала Худа.
На вопрос Грейвза – а где же Родней – Худ ответил просто: Родней… уехал лечиться в Англию. На самом деле ситуация была более чем забавной. Адмирал Родней грыжи и растяжения связок за болезни не считал, всех пациентов подобного рода он называл «симулянтами и дезертирами», над матросами просто издевался, отправляя с грыжами на работу с парусами. Но – ирония судьбы! – у него самого в мае 1781 года вылезла паховая грыжа, и слова про симулянтов и дезертиров были спешно забыты. 21 июня 1781 года Родней, забрав с собой 2 ЛК, отплыл в Англию, оставив всю эскадру на Худа, и прибыл в Плимут 1 августа.
Таким образом, Родней просто устранился и от наблюдения за де Грассом, и вообще от военных действий. 24 июля он с авизо прислал Худу всесторонние инструкции, где настаивал с основными силами идти на соединение с Грейвзом, но только после эскорта ценного конвоя на Ямайку. Обладая послезнанием, можно сказать, что из-за этого конвоя было упущено драгоценное время – пока Худ плыл на Ямайку, де Грасс выходил из Кап- Аитьен к Чезапику.
Прибытие Худа несомненно усилило Грейвза, но ни Худ, ни Грейвз не знали, сколько сил у де Грасса. И Грейвз решает выйти на разведку боем. 31-го августа оба британских адмирала решили выйти на разведку к Чезапику, кое-как залатав «Юэроп», но не дождавшись из ремонта «Робаст» и «Прудент». У Сэнди Хук они узнали, что 25 августа Баррас покинул Бостон и всем отрядом направился на юг, поэтому англичане решили последовать туда же, и, возможно, перехватить Барраса до его соединения с де Грассом.
Состав британской эскадры:

VAN—REAR ADMIRAL SAMUEL HOOD'S DIVISION

Frigates	Ships	Guns	Men	Commanders
Santa Monica (To repeat signals)	Alfred	74	600	Capt. Bayne
	Belliqueux	64	500	Capt. Brine
	Invincible	74	600	Capt. Saxton
Richmond	Barfleur	90	768	Adm. Hood Capt. Alex. Hood
	Monarch	74	600	Capt. Reynolds
	Centaur	74	650	Capt. Inglefield

CENTER—COMMANDER IN CHIEF, REAR ADMIRAL THOMAS GRAVES'S DIVISION

Salamander (fireship)	America	64	500	Capt. Thompson
	Resolution	74	600	Capt. Manners
	Bedford	74	600	Capt. Thos. Graves
Nymphe (To repeat signals)	London	98	800	Adm. Graves Capt. David Graves
Nymphe (To repeat signals)	Royal Oak	74	600	Capt. Ardesoif
Solebay	Montagu	74	600	Capt. Bowen
Adamant	Europe	64	500	Capt. Child

REAR—REAR ADMIRAL FRANCIS DRAKE'S DIVISION

Sybil (To repeat signals)	Terrible	74	600	Capt. Finch
	Ajax	74	550	Capt. Charrington
	Princessa	70	577	Adm. Drake Capt. Knatchbull
Fortunée	Alcide	74	600	Capt. Thompson
	и Intrepid	64	500	Capt. Molloy
	Shrewsbury	74	600	Capt. Robinson

Шли вслепую, не получая разведданных от крейсеров, и утром, 5 сентября 1781 года при благоприятном NNW у Чезапикского залива дозорный фрегат «Солебей» отсигналил, что обнаружен противник. В 10.00 Грейвз и Худ внезапно увидели де Грасса, причем совершенно неготового к бою – его корабли стояли в линии на якоре и были лишены маневра! Вопрос на засыпку - что же начал делать Грейвз? Естественно, выстраивать линию! Брандеры? Сосредоточенная атака одного из флангов французского флота? Не, не слышал…

Battle-of-VA-Capes-1429022650784-350x260

Battle-of-VA-Capes-1429022650784-350x260

Пока пытаюсь восстановить данные, и с Алжиром застопорилось, давайте поговорим о всегда веселом и интересном - война за Независимость США. И соединим тему американцев с темой флота - это же всегда прекрасно.

22 марта 1781 года флот де Грасса вышел из Бреста. Он имел в своем составе 28 линейных кораблей, 8 фрегатов, 5 корветов, а так же сопровождал конвой в 150 торговых судов. У Азорских островов от эскадры отделился отряд лейтенант-генерала Сюффрена (6 ЛК, 5 ФР, 3 КОРВ), который взял курс на Индийский океан.
Де Грасс же, сделав чрезвычайно быстрый переход через Атлантику, через 38 дней, 29 апреля 1781 года прибыл на Мартинику. Для примера – Колумб шел из Испании до Америки 70 дней (3 августа – 12 октября). Чуть ранее Лафайетт на одиночном судне (фрегат «Хермиона») пересек Атлантику за 34 дня, но это был одиночный скоростной фрегат. Скорость же для конвоя из 150 торговых и 30 военных судов вообще запредельная, обычно такие конвои добирались из Атлантики в Вест-Индию за полтора-два месяца. Как так получилось? Дело в том, что корабли в Америку шли либо северным путем, поднимаясь до широты Ирландии, либо южным - спускаясь из Бреста до Финистерре, и далее до Канарских островов. Де Грасс же, используя испанские данные, сделал на первый взгляд абсурдную вещь - пересек напрямую Бискайский залив, и повел корабли в область Атлантического Максимума - к Азорским островам, и это был довольно неприятный переход. Но у Азор в апреле дуют преимущественно ветра W-SW (я использую навигационное направление ветра, то есть называю его по направлению, КУДА он дует, соответственно метеорологическое направление будет E-NE), причем довольно сильные, в результате переход от Азорских островов до Вест-Индии составил для французов всего 12 дней.
От Мартиники был отогнан блокирующий отряд контр-адмирала Сэмьюэла Худа (18 ЛК), французский флот за два дня привел себя в порядок после перехода, и атаковал остров Тобаго, который выдержал месячную осаду и сдался 2 июня 1781 года.
Французский флот отплыл к Санто-Доминго, где взял под охрану большой конвой из 200 торговых судов, собранных из Гренады, Мартиники, Гваделупы, и 16 июня достиг города Кап-Аитьен (на французских картах - Cap Français) на Гаити. Именно здесь де Грасса застало письмо от Вашингтона и Рошамбо, которые излагали свой план по атаке Корнуоллиса и просили графа прибыть с флотом к Чезапикскому заливу.
Чуть ранее, 26 марта 1781 года из Бреста вышел 50-пушечный корабль «Сажиттер» (Sagittaire), и фрегат «Конкорд» (флаг лейтенант-генерала Барраса), которые конвоировали к Бостону транспорты «Nourrice», «Diane», «Dashwood», «Stanislas» и другие, с войсками и оружием. В пути Баррас попал в сильный шторм, «Конкорд» отделился от конвоя, и самостоятельно прибыл в Бостон 6 мая. Отбившийся «Stanislas» захватили англичане, остальные же корабли и суда благополучно кинули якорь в гавани Бостона 8 мая.
Так вот, узнав, что Баррас появился в водах Северной Америки, де Грасс 28 июня с авизо послал ему ответ, который попал к Вашингтону и Рошамбо только 14 августа: «Я вижу все проблемы, какие сейчас происходят у вас на континенте, и знаю, что вам потребна быстрая помощь.
Я обсудил с мсье де Лилланкуром, командиром гарнизона в Санто-Доминго, вашу просьбу, и он согласился отделить вам на помощь 3000 солдат, 100 пушек, 100 драгун и 10 мортир. Все это будет загружено на корабли 25-29 июля, и 3-го августа мы выступим к Чезапикскому заливу, к той части побережья, которую вы укажете.
Кроме того, я везу с собой 1.2 млн. ливров серебром, которые, как вы говорите, вам совершенно необходимы для оплаты армии. Для этого я уже послал фрегаты в Гавану, к нашим верным друзьям-испанцам, поэтому вы твердо можете рассчитывать на эти деньги.
Но есть одно ограничение. В вашем распоряжении я могу быть только до 15 октября, дальше оставаться мне у берегов Вирджинии совершенно невозможно. Почему? Во-первых, я дал обещание испанцам, что к этому времени наши корабли будут возвращены обратно для совместных операций в Вест-Индии; во-вторых, мсье де Лалланкур не может дольше двух месяцев оставлять колонию без гарнизона».
5 августа 1781 года де Грасс ушел из Кап-Аитьен и взял курс на Чезапикский залив. Испанские штурманы провели эскадру Старым Багамским проливом, где к французам присоединился испанский фрегат с серебром, посланный из Гаваны. 30-го августа у Чесапика появились французские фрегаты «Glorieux», «Aigrette» и «Diligente», которые обнаружили стоящие на якорях у мыса Генри британский фрегат «Гуаделуп» и корвет «Лоялист». Британцы, увидев противника, обрубили фалы, и попытались подняться выше по реке Йорк. «Гуаделуп» смог это сделать, «Лоялист» же был захвачен.
Французы встали на якорь в устье реки Йорк, на следующий день подошли французские 64-пушечные «Веллан» и «Тритон», полковник Жима (Gimat) был послан на берег, чтобы связаться с Вашингтоном и Рошамбо, и сообщить, что флот пришел.
1 сентября Вашингтон из письма Лафайетта узнал о прибытии кораблей де Грасса. На все про все у французских и американских войск осталось полтора месяца – до 15 октября.
2 сентября начали высадку французские подразделения – 3200 солдат под командованием мсье де Сен-Симона на шлюпках переправлялись на побережье между Линнхейвеном и Джеймстауном почти целый день. Де Грасс отписался Вашингтону, что он блокировал реки Йорк и Джеймс, и главные силы флота сосредоточены у мыса Генри, готовые перехватить подкрепления Корнуоллису, отправленные морем.

Я уже писал в свое время, что примерно с 1730-х годов французы обнаружили, что с деревьями для флота у них большая проблема. Французы весьма подвывели не только дубы, но и вяз, ель, и т.д.
Начали разбираться, что делать, в 1760-х, после проигрыша в Семилетней войне, причем подошли к проблеме с нескольких сторон. Ведь важно не только где достать, но и как распорядиться полученным. Помните, я писал про Дюамеля-Дюмансо? Так вот он, приехав в 1762 году в Тулон, ужаснулся. Оказывается, дуб в Тулоне лежал на пирсах в навалку, сушился под открытым небом, из-за жучков, червей, погоды французы ежекватрально теряли до 2000 лоадов древесины!
Понимая, что после Семилетки денег нет, он предложил хотя бы держать древесину в в соленом растворе, и вытаскивать на сушку за год-два до предполагаемой постройки корабля. Так же он настаивал на спешной постройке крытых ангаров для хранения и сушки дерева.
Когда залезли в планы - оказалось, что ангары, судя по отчетам интендантов Тулона, построены еще в далеком 1695-м году, причем по рекомендациям Вобана от 1684 года. Дюмансо не поверил своим глазам - как так? Написано - построены, а амбаров нет.
Оказалось, что деньги, выделенные Людовиком, были "освоены", бодрые отчеты на верх отправили и забили на реальное строительство. И только в 1767 году началось реальное строительство ангаров для складирования и сушки дерева, построены они были только в 1780 году, за 9 лет до Революции.
Ну и в заключение. В 1784 году некий марсельский купец Антуан Онтайн (Antoine-Ignace Anthoine) вышел к Морскому Министерству с предложением - мужики, вам лес нужен? Мужики из министерства ответили - конечно! Купец продолжил: готов возить вам лес из Польши, по дешевым ценам через Черное море.
Чуть ранее Онтайн подружился с князем Потемкиным, и способствовал походу из Херсона в Тулон двух русских кораблей с мачтовым лесом, пенькой, и т.д., которые были на "ура" приняты французскими интендантами.
Естественно, поскольку первый опыт был удачным, стороны ударили по рукам, подписали контракт. То, что новый контракт заключен не с Россией, а с Польшей - не напрягло, ибо "одно слово - румын". И в 1786 году Онтайн привез первые 10 000 лоадов польского дерева, судя по всему - дуба. Первым делом дерево осмотрели магистры-интенданты Тулона, и.... констатировали очень поганое качество леса. Весь насквозь червивый,короче - некодиция. И естественно, что брать такое дерево флот отказался, а Онтайн обратился к королю Станиславу Понятовскому с просьбой найти мошенника и вернуть французу деньги, ибо морское ведомство потребовало с купца аванс обратно.
Судился француз с поляками до 1795-го, пока не произошел 3-й и последний Польши. И Онтайн обратился... к русской императрице Екатерине. Мол, Ваше Величество, вы как правопреемник Польского государства наследовали ведь не только его земли, но и долги. Выплатите мне денежку, которую круль Понятовский был должен, но не выплатил. Вроде как Екатерина выплатила.
Вообще же Онтайн развернулся в Херсоне широко - вывозил оттуда пеньку, юфть, сало, щетину, лен, коноплю, правда покупал после инцидента с поляками исключительно у русских. Даже в 1805 году издал в Париже "Essai historique sur le commerce et la navigation de la mer Noire" (Эссе об истории торговли и навигации в Черном море).
Позже, во времена Империи, он стал бароном де Сен-Жозефом, мэром Марселя.

Краткое содержание:
- Новая война с Майсуром, и его завоевание.
- Робер Сюркуф становится настоящей занозой в заднице у руководства ОИК, и берет на абордаж на 18-пушечном бриге 40-пушечный "Кент" с серебром и золотом на 250 тысяч фунтов стерлингов. При этом команда француза - 86 человек, команда англичанина - 437 человек.
- Английские кэптены и адмиралы получают "нетрудовые" доходы от Совета Директоров ОИК за физическое уничтожение конкурентов.
- Сидней Смит в Тулоне сжигает французский флот, а Нельсон за 10 тысяч фунтов премии от ОИК начинает завоевание Мальты.
- Российско-Американская компания продает в Китай шкурки морских выдр, и возит верблюдами в Россию чай, а так же организует экспедиции по поиску новых земель, чем безмерно напрягает руководство британской ОИК.

Для привлечения внимания:

"19 июня 1793 года Корнуоллис узнал, что началась очередная война между Англией и Францией. 19 июля генерал-губернатор четырьмя вооруженными «ост-индийцами» начал морскую блокаду Пондишерри. 28-го из Мадраса подошла 12-тысячная армия под командованием полковника Джона Брейтвейта. Губернатору французской колонии полковнику Просперу Клермону был предъявлен ультиматум с требованием немедленной сдачи. Клермон на глазах у парламентеров ультиматум порвал и выгнал их из города.
30 июля под сильным огнем французских батарей были начаты осадные работы. Французский гарнизон насчитывал 645 солдат-европейцев и 1014 сипаев при 167 орудиях, причем большинство из них – большого калибра. Именно из-за насыщенности артиллерией французских укреплений британцы несли довольно большие потери, был убит и командир саперов ОИК – подполковник Джордж Мол (Maule). Однако 22 августа англичанам-таки удалось установить перед городом батареи 24-фунтовых орудий, которые вечером открыли ответный огонь по французам.
24 августа заговорили британские мортиры, которые перекидным огнем начали обстрел уже не стен, а собственно города, и в 16.30 Клермон предложил заключить перемирие и обсудить условия сдачи Пондишерри. Решение о капитуляции было отложено до 8 утра 25 августа, но утром никто в британском лагере так и не появился. Англичане ничего не поняли и уже решили возобновить обстрел, когда ворота открылись и оттуда буквально выползла толпа французов и сипаев, пьяная вдрабадан, в стельку, в дым.
Оказалось, что ночью солдаты взломали винные склады и перепились вусмерть, подписать капитуляцию просто было некому, ибо офицеры и губернатор так же приняли участие в «массовых гуляниях по поводу сдачи города». Именно поэтому официальная капитуляция была отложена на 8 утра 26 августа, поскольку подписать бумаги физически никто не мог. Пока же англичане взяли под охрану винные склады и штыками и прикладами отгоняли от них французов, чтобы они хотя бы к утру протрезвели.
Британские потери при осаде Пондишерри составили 88 человек убитыми и 131 – раненными."

Profile

george_rooke

Морские сражения в век паруса

Navigation

April 2017

S	M	T	W	T	F	S
						1
2	3	4	5	6	7	8
9	10	11	12	13	14	15
16	17	18	19	20	21	22
23	24	25	26	27	28	29
30

Syndicate

Page Summary

Мысли вслух
Опять по Крымской
Призыв или прессинг?
Медицина на французском флоте
Воот!!! Я всегда об этом говорю!!
Памятник упрямству
Немного о развитии тактик
Ост-Индская компания, часть 13
Повеселило
Франция против Алжира, послесловие
Франция против Алжира, часть 10, последняя
Франция против Алжира, часть 9
Франция против Алжира, часть 8
История ОИК, часть 12
После написания очередной части ОИК
Крушение империи - 3
Крушение империи - 2
Крушение империи - 1
Немного французского флота и о поставках
ОИК, часть 11

Style Credit

Base style: Librarian's Dream by branchandroot
Theme: Cornflower Blue by Musyc

Expand Cut Tags

No cut tags

Page generated Sep. 20th, 2017 09:13 am

"Don't talk to me about naval tradition. It's nothing but rum, sodomy, and the lash. "

Entries tagged with французский флот

Мысли вслух

Опять по Крымской

Призыв или прессинг?

Медицина на французском флоте

Воот!!! Я всегда об этом говорю!!

Памятник упрямству

Немного о развитии тактик

Ост-Индская компания, часть 13

Повеселило

Франция против Алжира, послесловие

Франция против Алжира, часть 10, последняя

Франция против Алжира, часть 9

Франция против Алжира, часть 8

История ОИК, часть 12

После написания очередной части ОИК

Крушение империи - 3

Крушение империи - 2

Крушение империи - 1

Немного французского флота и о поставках

ОИК, часть 11