Надо сказать, что план весенне-летней кампании 1781 года целиком и полностью принадлежал Рошамбо. Вашингтон настаивал на очередном штурме Нью-Йорка, при этом французы и американцы не только бы ввязались в сложную атаку города, но и французский флот был бы вынужден давать генеральное сражение эскадре британского адмирала Грейвза, причем в невыгодной для себя ситуации - на мелях, в устье реки Гудзон.
В общем, в случае принятия американского плана французы втягивались в долгую войну на континенте, что, несомненно тяготило Рошамбо, который хотел поскорее вернуться в Европу. Французы вообще не видели чести в сражениях на Американском континенте. Вот Европа, Вест-Индия - это другое дело! Франко-испанцы уже во всю рассматривали десант на Ямайку и Барбадос - вот что более всего интересовало умы союзников.
Тем не менее Рошамбо смог найти применение американцам - разведка! Вот это они умели делать с блеском. Генерал Генри Ли (по прозвищу "Легкая Лошадь Гарри"), полковник Уильям Вашингтон, капитан Роберт Кирквуд возглавили кавалерийские разъезды на юге и юго-востоке и были в курсе всех передвижений южной группировки англичан.
Сам командующий британскими силами на юге Чарльз Корнуоллис считал, что надо двигаться с юга на север, завоевывая штат за штатом, навстречу британским войскам из Канады. В известной мере ему это удалось: он вошел в Вирджинию и начал успешное наступление, причем американский корпус де Лафайета не смог оказать ему значимого сопротивления.
Клинтон, увидевший в действиях Корнуоллиса признаки самостоятельности, в ряде язвительных депеш сообщил, что командует всеми силами он, Клинтон, а не Корнуоллис, поэтому задача последнего — воевать как прикажут, а не как хочется. И Корнуоллис был вынужден откатиться к Йорктауну.
Тем временем франко-американская армия (7800 французов и 8000 регулярных американцев и 3100 милиционеров) шла с севера на юго-восток, отжимая англичан к Чесапикскому заливу. У Корнуоллиса было всего 10 тысяч пехоты, то есть союзники по общему количеству штыков были сильнее его в 2 раза. И в этой ситуации британский генерал решается на нестандартный ход - надеясь посеять рознь между французами и американцами он публикует в АМЕРИКАНСКИХ же газетах перехваченное письмо Рошамбо королю, где он последними словами клеймит Вашингтона и американцев, называет их обузой, говорит, что Вашингтон за 6 лет войны не выиграл ни одного сражения (что, кстати, абсолютная правда, ибо в двух выигранных сражениях Вашингтон не то, что не участвовал, даже отдаленно ничего с ними не имел), и что вообще - Рошамбо относится к американцам с большим недоверием.
Вашингтон в ярости бросается к Рошамбо, тряся газетой, однако тот проявляет мудрость - он говорит, что скорее всего это фальшивка (ложь во благо), призванная рассорить американцев со своими союзниками. Вашингтон остывает и по крайней мере формально мир между сторонами восстановлен.
Рошамбо делает еще один сильный ход - он просит адмирала де Грасса прислать эскадру к Чесапикскому заливу, и англичане теперь будут блокированы и с суши, и с моря. Однако де Грасс совершенно не хочет идти на север, его больше занимают десантные операции на Карибских островах, и к началу августа и Вашингтон и Рошамбо считают, что восстание выдохлось, что продолжение войны приведет к поражению. Вашингтон вступает в превратную переписку с членами Конгресса, он говорит, что надо заключать мир, отдавать Нью-Йорк и Джорджию с Каролиной британцам, чтобы получить хоть что-то.
Но
"все меняется когда приходят они" - французские корабли к Чесапику! Де Грасс появляется с эскадрой у Йорктауна 30 августа. Он сразу же пишет письмо Рошамбо, что максимальная дата, до которой он намерен пробыть здесь - это 14 октября. После этого он уведет флот в Вест-Индию.
Чуть ранее, 19 августа, начинается беспримерный марш - от Род-Айленда на юг, чтобы заблокировать Корнуоллиса с суши. 5 сентября приплывает флот Грейвза, и происходит битва у Чесапикского залива, в результате которой англичане отводят корабли к Нью-Йорку, а Корнуоллис остается заблокированным с моря.
28 сентября французы и американцы подходят к Йорктауну. Французы берут на себя левый фланг, американцы - правый. Американцы, по приказанию Вашингтона, спешили с установкой орудий, чтобы первыми начать обстреливать редуты англичан. Установили, начали бомбардировку, и... почти все выстрелы легли в воды залива. Ибо с артиллерией обращаться они не умели.
9 октября начали обстрел французы. Первый выстрел дали сделать Вашингтону. Тот поднес огонь к фитилю, выстрел - ядро попало точно в траншею противника! Для американского главнокомандующего это было позором, как позже он признавался в близком кругу.
Рошамбо позже снисходительно заметил:
«Нужно воздать американцам должное — они проявляли рвение, мужество и старались подражать... хотя они совершенно невежественны в проведении осады».
В это время из Каролины бригадный генерал Фрэнсис Стюарт вел подмогу Корнуоллису. Ему противостоял 3000-й корпус Натаниэля Грина. В лихом сражении у Этоу-Спринг Стюарт (кстати, используя тактику рассыпного строя и внезапные кавалерийские атаки) наголову разгромил американцев, и уже был готов двинуться дальше, но...
Здесь следует остановиться. У Грина и Стюарта сложилась тогда совсем комическая ситуация. В британской армии Стюарта было много американцев, перебежчиков из Континентальной армии. Ибо британцы платили лучше и в срок. В свою очередь у Грина было много перебежчиков-гессенцев, которые бежали от английской муштры, и кроме того - повстанцы им пообещали за поддержку после войны не менее 40 акров земли на человека и по 10 рабов на одно лицо.
Так вот, кавалеристы Стюарта (американцы) ворвались в американский обоз и начали его грабить, когда их из лесной опушки строем атаковали на штык гессенцы на службе американцев. Лоялисты в панике бежали и выигранное сражение оказалось обычной тактической ничьей. Но Стюарт не смог прийти на помощь Корнуоллису, и стратегически это стало поражением.
Клинтон в этот момент, пытаясь исправить ситуацию, предлагал Грейвзу посадить на его корабли всю северную английскую армию и перевести ее в Чесапикский залив, где она объединилась бы с силами Корнуоллиса и навязала мятежникам решительное сражение. Но у Грейвза просто не хватило духу.
15 октября французская и американская артиллерия мощным ударом превратила в руины все фортификационные сооружения Корнуоллиса. В этот последний момент английский командующий решил попытаться перевезти свои войска на другой берег Чесапикского залива и форсированным маршем к Нью-Йорку спасти хотя бы часть армии и соединиться с Клинтоном. Однако когда первые части были загружены на лодки, в заливе начался ураган, поднялись волны, и ни о какой переправе в такой ситуации нечего было и думать. Поэтому 17 октября в ставке Вашингтона и Рошамбо появился британский адъютант с белым флагом, который молча протянул записку от Корнуоллиса. Вашингтон развернул ее и вслух прочитал:
«Сэр, я предлагаю вам приостановить боевые действия на 24 часа и назначить по два офицера от каждой из сторон… для обсуждения условий на постах в Йорке и Глостере». Далее великолепнейшая цитата из Яковлева, там ни прибавить, ни убавить:
"Церемония капитуляции состоялась 19 октября 1781 года. Вдоль дороги из Йорктауна в два ряда выстроились союзные армии — французы слева, американцы справа. В дальнем конце коридора, образованного шеренгами солдат, Вашингтон, Рошамбо и множество генералов на конях. Нервное ожидание разрядили оркестры — французские играли «великолепно», американские «терпимо». Наконец из Йорктауна появилась колонна войск Корнваллиса. С первого взгляда было видно, что англичане и гессенцы не потеряли напрасно ночь перед капитуляцией — они медленно маршировали в парадных мундирах. Блестели начищенные пуговицы и штыки. Красные ряды англичан по своему великолепию могли соперничать только с белоснежными шеренгами французов.
Английские офицеры скомандовали равнение направо, и войска шли, пристально вглядываясь в лица французов, подчеркивая, что капитулируют перед равной армией, но не перед сбродом, толпившимся слева. Глухо рокотали барабаны, пронзительные волынки английского оркестра выводили песенку «Мир перевернулся вверх тормашками». Лафайет, гордо стоявший перед своей оборванной дивизией, не мог вынести такого бесчестья своих американских друзей. Он дал знак, и американский оркестр оглушительно грянул варварскую мелодию «Янки дудль». Английские солдаты, вздрогнув, инстинктивно взглянули в сторону, откуда доносился ужасающий шум. Американцы вовсю скалили зубы, строили рожи, приплясывали от восторга и грозили побежденным. Нет, лучше смотреть на французов, на лицах их офицеров, по крайней мере, братское сочувствие.
По мере приближения головы колонны Вашингтон жадно вглядывался в генерала, возглавлявшего ее. Он определенно не был Корнваллисом, много моложе и в мундире бригадного генерала. Корнваллис, сказавшись больным, прислал вместо себя генерала О'Хара. Англичанин повернул лошадь к группе французских генералов и осведомился, где Рошамбо. Французы поняли намерение О'Хара вручить шпагу их военачальнику и адресовали представителя Корнваллиса к Вашингтону. Тот с видимой неохотой подъехал к американским генералам. В тонкостях этикета Вашингтон ориентировался молниеносно. Он указал О'Хара на генерала Линкольна, совсем недавно сдавшего Чарлстон, выменянного из плена и теперь красовавшегося среди торжествующих победителей.
Армия Корнваллиса сдалась. В плен пошло свыше 8 тысяч англичан и гессенцев, грубо говоря, четвертая часть сил, которыми Англия располагала в Северной Америке."
Потери французов при осаде Йорктауна оказались вдвое выше, чем у американцев. Даже по этому параметру французы сделали за янки всю работу.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
