"Ах, обмануть меня нетрудно..."

В одной из тем о русском флоте я писал, что царь четко хотел знать, сколько у него есть кораблей, в каком они состоянии, и сколько денег на них нужно. Вопросы эти задавались с 1830-х годов, но ведомство князя Александра Сергеевича Меншикова ответить на эти вопросы из года в год не могло. Князюшка вот эпиграммки был сочинять мастак, над людьми зло шутить - знамо дело, что добро дело, а вот с флотом, в коий сам и напросился - каменный цветок не выходил, и все тут.
Какой метод объективного контроля и очередности постановки кораблей в док на ремонт существовал в 1830-е? Да... никакого.
Ежегодно по окончанию навигации на флот командировалась комиссия инженеров, которые осматривали техническое состояние кораблей, и составляли акты: "с малыми исправлениями благонадежны", "с большими исправлениями благонадежны", "в тимберовку", "на разборку". На основании этого Кораблестроительный и учетный комитет ставил по кораблям заключения: "к плаванию в дальних морях благонадежен", "к плаванию в ближайших морях благонадежен", "к плаванию в ближайших морях токмо в летнюю компанию благонадежен", "тимберовать", "под блокшиф". Исходя из этого распределения государю каждый год (под 1 января) подавался список, где были указаны боеготовые корабли, корабли в ремонте, и списанные.
Вроде все пока хорошо, правда?
Самая маковка началась, когда в 1841-м решили проверить независимой комиссией с участием сына императора - что там у нас с Балтийским флотом творится. Оказалось, что список, поданный государю, не соответствует реальности практически полностью!
110-пуш. ЛК "Император Петр I" указанный как "благонадежный", стоит на среднем ремонте. 84-пушечный "Владимир" на большом ремонте. И т.д.
Начали разбираться - в чем проблема.
Оказалось - проблема в адмиралах. У царя они бывали регулярно, и объясняться, почему много кораблей на ремонте, не хотелось. Поэтому отдавали заниженные списки на ремонт. То же самое и капитаны - ибо быстрое загнивание или приход в негодность корабля - это ответственность капитана. А ответственности хочется избежать.
В результате инженерам давали взятки и устраивали пьяные оргии, и те после подписывали нужные документы.
Но проблема-то оставалась, правильно? Если корабль неисправен - его нужно чинить.
Вот и чинили. Силами экипажа. Поскольку в ведомость на ремонт не были вписаны - зипов тоже не было выделено, поэтому либо договаривались за панибрата с верфями (и тогда уже не хватало зипов на стоящие в ремонте корабли), либо за копейки покупали гнилье и меняли гнилье на гнилье. Бинго!
Кроме того - проблема была и в самом государе.
Кораблестроительный и учетный комитет, когда его спросили, сколько кораблей надо строить, чтобы поддержать численность флота, обозначил срок жизни кораблей петербургской постройки в 10 лет, а архангельской - 6 лет. Далее тимберовка, на которую отводилось 2 года, и еще 10 или 6 лет соответственно. Однако Николай Палыч достал счеты, подсчитал издержки, подумал, и попросил господ адмиралов и инженеров - а нельзя ли срок службы до тимберовки определить в 15 лет у всех кораблей? А всю службу корабля положить в 25 лет, включая одну двухлетнюю тимберовку? Тогда у нас, понимаишь, дебит с кредитом в государстве сойдутся.
Адмиралы и инженеры понимали, что нельзя, ибо законы физики, химии и биологии - они одинаковые что для нищего с Аничкова моста, что для императора Всероссийского. Но они так же и понимали, что Николаю Палычу возражать чревато. Поэтому вздохнули и сказали - "Можно!". Надеясь что потом как-нибудь само рассосется.
Не рассосалось.

Еще один повод быть благодарным адмиралу Корнилову

Первый - я напомню - это то, что он единственный из наших адмиралов хотел и предлагал драться на море, а не топить корабли и перебрасывая экипажи на сушу.
А вот про второй прочитал только что. Цитата по Лихачев И. "В Севастополе – 50 лет тому назад" // Морской сборник. 1913. Т. 179. № 11. Неоф. С. 3–16.: "И.Ф. Лихачев вспоминал о своем общении с командующими обороной и представил свой взгляд на роль В.А. Корнилова в дело привлечения к работе в городе Э.И. Тотлебена. Инженер приехал из Дунайской армии, чтобы помочь Севастополю, но князь А.С. Меншиков принял его как гостя и не давал поручений. После Альминского сражения князь разрешил Э.И. Тотлебену уехать, но тот встретил В.А. Корнилова. Адмирал закрепил приезжего инженера для обороны Северных укреплений, поскольку город остро нуждался в квалифицированных специалистах фортификационного дела."
Таким образом, именно Корнилов удержал Тотлебена в Севастополе, и по сути вопреки князю Меншикову дал ему фронт работ, за который Тотлебен рьяно взялся.
Вообще страшно представить, как скоротечно закончилась бы оборона Севастополя, если бы не Тотлебен.